Яркое воспоминание из детства — мама с зарплаты купила шоколадку. Большую, в красивой яркой упаковке и наверное, дорогую. По законам жанра, положила в сервант, на видное место. Дескать, на праздник.
Помню, мы с сестрой долго-долго ходили вокруг заветной полочки с сокровищем, смотрели на нее, облизывались. Мама не разрешала: на праздник! На новый год мы ее так и не открыли. На мой день рождения тоже.
Наконец, папа приехал с вахты, бабушка заглянула в гости, прихватив с собой сестёр. Это были обычные выходные, но народа собралось много, и мама решилась. Словно третьего ребенка, она достала заветный шоколад из стеклянного шкафчика и положила на середину стола. Все, особенно мы, дети, затаили дыхание. Папа аккуратно развернул блестящую бумажку.
Шоколадка была поедена червяками. Вся в следах маленьких белых уродцев. Она была с орехом, фундуком, но безвозвратно испорченная.
Я, помню, чуть не заплакал. Мама махнула рукой и сказала «ничего», достала пряники, сурово сдерживая слезы.
Папа вздохнул: не последняя в жизни.
Конечно, не последняя. Сколько ещё таких шоколадок будет, и вкуснее, и ярче!
Но та запомнилась, как самая желанная, самая красивая, и так и не съеденная.
Не всегда береженая вещь два века живет.
Яркое воспоминание из детства — мама с зарплаты купила шоколадку. Большую, в красивой яркой упаковке и наверное, дорогую. По законам жанра, положила в сервант, на видное место. Дескать, на праздник.
Помню, мы с сестрой долго-долго ходили вокруг заветной полочки с сокровищем, смотрели на нее, облизывались. Мама не разрешала: на праздник! На новый год мы ее так и не открыли. На мой день рождения тоже.
Наконец, папа приехал с вахты, бабушка заглянула в гости, прихватив с собой сестёр. Это были обычные выходные, но народа собралось много, и мама решилась. Словно третьего ребенка, она достала заветный шоколад из стеклянного шкафчика и положила на середину стола. Все, особенно мы, дети, затаили дыхание. Папа аккуратно развернул блестящую бумажку.
Шоколадка была поедена червяками. Вся в следах маленьких белых уродцев. Она была с орехом, фундуком, но безвозвратно испорченная.
Я, помню, чуть не заплакал. Мама махнула рукой и сказала «ничего», достала пряники, сурово сдерживая слезы.
Папа вздохнул: не последняя в жизни.
Конечно, не последняя. Сколько ещё таких шоколадок будет, и вкуснее, и ярче!
Но та запомнилась, как самая желанная, самая красивая, и так и не съеденная.
Не всегда береженая вещь два века живет.
Яркое воспоминание из детства — мама с зарплаты купила шоколадку. Большую, в красивой яркой упаковке и наверное, дорогую. По законам жанра, положила в сервант, на видное место. Дескать, на праздник.
Помню, мы с сестрой долго-долго ходили вокруг заветной полочки с сокровищем, смотрели на нее, облизывались. Мама не разрешала: на праздник! На новый год мы ее так и не открыли. На мой день рождения тоже.
Наконец, папа приехал с вахты, бабушка заглянула в гости, прихватив с собой сестёр. Это были обычные выходные, но народа собралось много, и мама решилась. Словно третьего ребенка, она достала заветный шоколад из стеклянного шкафчика и положила на середину стола. Все, особенно мы, дети, затаили дыхание. Папа аккуратно развернул блестящую бумажку.
Шоколадка была поедена червяками. Вся в следах маленьких белых уродцев. Она была с орехом, фундуком, но безвозвратно испорченная.
Я, помню, чуть не заплакал. Мама махнула рукой и сказала «ничего», достала пряники, сурово сдерживая слезы.
Папа вздохнул: не последняя в жизни.
Конечно, не последняя. Сколько ещё таких шоколадок будет, и вкуснее, и ярче!
Но та запомнилась, как самая желанная, самая красивая, и так и не съеденная.
Не всегда береженая вещь два века живет.
Яркое воспоминание из детства — мама с зарплаты купила шоколадку. Большую, в красивой яркой упаковке и наверное, дорогую. По законам жанра, положила в сервант, на видное место. Дескать, на праздник.
Помню, мы с сестрой долго-долго ходили вокруг заветной полочки с сокровищем, смотрели на нее, облизывались. Мама не разрешала: на праздник! На новый год мы ее так и не открыли. На мой день рождения тоже.
Наконец, папа приехал с вахты, бабушка заглянула в гости, прихватив с собой сестёр. Это были обычные выходные, но народа собралось много, и мама решилась. Словно третьего ребенка, она достала заветный шоколад из стеклянного шкафчика и положила на середину стола. Все, особенно мы, дети, затаили дыхание. Папа аккуратно развернул блестящую бумажку.
Шоколадка была поедена червяками. Вся в следах маленьких белых уродцев. Она была с орехом, фундуком, но безвозвратно испорченная.
Я, помню, чуть не заплакал. Мама махнула рукой и сказала «ничего», достала пряники, сурово сдерживая слезы.
Папа вздохнул: не последняя в жизни.
Конечно, не последняя. Сколько ещё таких шоколадок будет, и вкуснее, и ярче!
Но та запомнилась, как самая желанная, самая красивая, и так и не съеденная.
Не всегда береженая вещь два века живет.
- Одноклассники
- Вконтакте
