Лена заварила чай и открыла свежую газету. Без интереса перелистывала страницы. Статьи… заметки… реклама… Ничто не привлекало ее внимание. Она уже почти перевернула страницу, когда увидела эту фотографию: на нее смотрели ясные глазки, наивные, зовущие и по-взрослому печальные. Светлые волосики, летнее платьице и эта ручка… Вернее то, что вместо ручки… Разве забудешь?
…Мать орала, сестра крутили пальцем у виска. Ленка ревела: 17 лет, беременность, он посмеялся, сунул сотню («больше не могу») и пропал.
Срок уже был большой, дальше скрывать не могла.
— О чем ты думала? Позор какой, стыд! Вырастила на свою голову! Как я людям в глаза смотреть буду?! — Мать разошлась не на шутку, захлестнули страх и отчаяние, и не думала, что ее младшей дочери, почти ребенку, раз в сто хуже.
Старшая сестра посмеивалась, но, в общем, с матерью была согласна. Ленку жалеть никто не собирался. Как-то не умели в этой семье любить и жалеть. Жили три женщины под одной крышей, но, как понять и поддержать друг друга, не знали.
— Делай что хочешь! Иди куда хочешь, но чтобы ЕГО не было! Ты меня услышала! — кричала мать.
И Лена ушла. Хлопнула дверью, наговорив напоследок обидных слов.
До родов домой так и не вернулась — жила то у одной подружки, то у другой.
Пришел срок – родила. Конечно, тайком мечтала — увидит бабушка внучку и отогреется у нее сердце. Ведь бабушки так любят внучек!
А девочка родилась увечная. Ленка как культю вместо ручки увидела — зарыдала, запричитала.
День слезы лила и решилась – написала отказ. Из роддома приехала домой. Опустошенная, безразличная. «Мертвый», — сказала сестре. Та матери. Больше ни слова. Тема была закрыта.
Проходили дни, месяцы. Через полтора года в областной дом ребенка заглянул журналист городской газеты и сделал несколько фотографий. Одну из них напечатали в постоянной рубрике «Фото недели» с подписью: «Это тоже наши дети. Светочка, 1.5 года. Областной дом ребенка»
Свою девочку Ленка узнала сразу. Когда старшая сестра вбежала в кухню и увидела бьющуюся в истерике Ленку, испугалась:
— Что?! Что с тобой! Мама! Ма-ма! Ленке плохо! Мама!
— Это моя! Моя! Это моя! Девочка! Светочка моя! Мамочка! Мамочка! Это она, моя!..
Ленка трясла газетой перед притихшими сестрой и матерью и кричала:
— Моя! В газете фото узнала… ручку узнала! Я ручку увидела, ручку!..
— Светочка, областной дом ребенка — шепотом прочла сестра и молча протянула газету матери. Мать взглянула и заголосила.
На следующий день распахнулась дверь кабинета главврача «Дома ребенка», куда ворвались три рыдающие женщины.
— Отдайте! Пожалуйста! Это мы! Это наша Светочка! Наша!
P.S. Процесс удочерения прошел очень быстро.
Автор: Лилия Легостаева
Источник
Рассказ основан на реальных событиях.
Лена заварила чай и открыла свежую газету. Без интереса перелистывала страницы. Статьи… заметки… реклама… Ничто не привлекало ее внимание. Она уже почти перевернула страницу, когда увидела эту фотографию: на нее смотрели ясные глазки, наивные, зовущие и по-взрослому печальные. Светлые волосики, летнее платьице и эта ручка… Вернее то, что вместо ручки… Разве забудешь?
…Мать орала, сестра крутили пальцем у виска. Ленка ревела: 17 лет, беременность, он посмеялся, сунул сотню («больше не могу») и пропал.
Срок уже был большой, дальше скрывать не могла.
— О чем ты думала? Позор какой, стыд! Вырастила на свою голову! Как я людям в глаза смотреть буду?! — Мать разошлась не на шутку, захлестнули страх и отчаяние, и не думала, что ее младшей дочери, почти ребенку, раз в сто хуже.
Старшая сестра посмеивалась, но, в общем, с матерью была согласна. Ленку жалеть никто не собирался. Как-то не умели в этой семье любить и жалеть. Жили три женщины под одной крышей, но, как понять и поддержать друг друга, не знали.
— Делай что хочешь! Иди куда хочешь, но чтобы ЕГО не было! Ты меня услышала! — кричала мать.
И Лена ушла. Хлопнула дверью, наговорив напоследок обидных слов.
До родов домой так и не вернулась — жила то у одной подружки, то у другой.
Пришел срок – родила. Конечно, тайком мечтала — увидит бабушка внучку и отогреется у нее сердце. Ведь бабушки так любят внучек!
А девочка родилась увечная. Ленка как культю вместо ручки увидела — зарыдала, запричитала.
День слезы лила и решилась – написала отказ. Из роддома приехала домой. Опустошенная, безразличная. «Мертвый», — сказала сестре. Та матери. Больше ни слова. Тема была закрыта.
Проходили дни, месяцы. Через полтора года в областной дом ребенка заглянул журналист городской газеты и сделал несколько фотографий. Одну из них напечатали в постоянной рубрике «Фото недели» с подписью: «Это тоже наши дети. Светочка, 1.5 года. Областной дом ребенка»
Свою девочку Ленка узнала сразу. Когда старшая сестра вбежала в кухню и увидела бьющуюся в истерике Ленку, испугалась:
— Что?! Что с тобой! Мама! Ма-ма! Ленке плохо! Мама!
— Это моя! Моя! Это моя! Девочка! Светочка моя! Мамочка! Мамочка! Это она, моя!..
Ленка трясла газетой перед притихшими сестрой и матерью и кричала:
— Моя! В газете фото узнала… ручку узнала! Я ручку увидела, ручку!..
— Светочка, областной дом ребенка — шепотом прочла сестра и молча протянула газету матери. Мать взглянула и заголосила.
На следующий день распахнулась дверь кабинета главврача «Дома ребенка», куда ворвались три рыдающие женщины.
— Отдайте! Пожалуйста! Это мы! Это наша Светочка! Наша!
P.S. Процесс удочерения прошел очень быстро.
Автор: Лилия Легостаева
- Одноклассники
- Google+
- Вконтакте
